Душа человека, как и его тело, нуждается в очищении. Человек может легко привыкнуть к грязи и хаосу не только в своей стране или на своей улице, но и в своей душе. Таинство исповеди существует как дар обновления и очищения, как возможность для каждого из нас, примирившись с другими людьми, быть прощенными Богом.
Иногда спрашивают: «Зачем нужно для исповеди приходить в храм и каяться в присутствии священника? Неужели нельзя просто попросить прощения у Бога?»

Господь Иисус Христос сказал апостолам: «Что вы свяжете на земле, то будет связано на небе, и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе» (Мф. 18:18). Эта власть «вязать и решить» перешла, как верует Церковь, от апостолов к их преемникам — епископам и священникам.
Кроме того Бога многие не стыдятся, так как не видят Его, а перед человеком исповедоваться стыдно, но это спасительный стыд, помогающий преодолеть грех.

Митрополит Иларион (Алфеев)

Исповедь есть ответ человека на призыв Христа к покаянию. Покаяние — это не самобичевание и не самоуничижение. По-гречески слово «metanoia» (покаяние) означает «перемена ума». До определенного времени человек живет, следуя своим желаниям, хотениям и представлениям о жизни. Однако, открывая Евангелие, человек узнает о том, что между тем, кто он есть, и тем, кем его хочет видеть Бог — огромная пропасть. Каждая исповедь есть шаг к преодолению этой пропасти, обретение настоящего себя.
Основное условие исповеди — сознание того, перед Кем она совершается. Важно помнить, что исповедь принимает сам Христос, священник же является лишь ее свидетелем.
Исповедь возможна тогда, когда человек способен сам принять ответственность за свою жизнь и за свое внутреннее состояние, не перекладывая ее на родственников, соседей, правительство и проч.
Если вы пришли на исповедь первый раз в жизни, важно внимательно проанализировать свое прошлое. В чем упрекает меня моя совесть? Что есть, о чем мне стыдно или страшно вспомнить?

В последние годы приобрели популярность разного рода «Пособия для подготовки к исповеди», содержащие множество мыслимых и немыслимых грехов. О таких книгах прекрасно сказал митрополит Антоний:

Подобные пособия вредны. Они должны быть запрещены, отняты у тех, у кого они есть, и совершенно иной подход должен быть предложен для подготовки к исповеди… исповедовать грехи, которые когда-то были просто записаны досужими монахами и вошли в списки, совершенно бессмысленно, это ничему людей не учит. Исповедь должна быть совершенно личная. Она неминуемо будет неполная, но она будет реальная….

Нередко меня спрашивают: как надо исповедоваться? И ответ на это самый прямой, самый решительный может быть таков: исповедуйся, словно это твой предсмертный час; исповедуйся, словно это последний раз, когда на земле ты сможешь принести покаяние во всей твоей жизни, прежде чем вступить в вечность и стать перед Божиим судом, словно это — последнее мгновение, когда ты можешь сбросить с плеч бремя долгой жизни неправды и греха, чтобы войти свободным в Царство Божие.

Если бы мы так думали об исповеди, если бы мы становились перед ней, зная — не только воображая, но твердо зная — что мы можем в любой час, в любое мгновение умереть, то мы не ставили бы перед собой столько праздных вопросов; наша исповедь тогда была бы беспощадно искренна и правдива; она была бы пряма; мы не старались бы обойти тяжелые, оскорбительные для нас, унизительные слова; мы бы их произносили со всей резкостью правды. Мы не задумывались бы над тем, что нам сказать или чего не говорить; мы говорили бы все, что в нашем сознании представляется неправдой, грехом: все то, что делает меня недостойным моего человеческого звания, моего христианского имени. Не было бы в нашем сердце никакого чувства, что надо себя уберечь от тех или других резких, беспощадных слов; не ставили бы мы вопроса, надо ли сказать то или другое, потому что мы знали бы, с чем можно войти в вечность, а с чем в вечность нельзя войти…

Вот как мы должны исповедоваться; и это просто, это страшно просто; но мы этого не делаем, потому что боимся этой беспощадной, простой прямоты перед Богом и перед людьми.

Стоит нам посмотреть вокруг и вспомнить, что о нас думают люди, как они реагируют на нас, что случается, когда мы оказываемся в их среде — и мы найдем новое поле, новое основание для суда над собой… Мы знаем, что мы не всегда приносим радость и мир, правду и добро в судьбу людей; стоит окинуть взором ряд наших самых близких знакомых, людей, которые нас так или этак встречают, и делается ясным, какова наша жизнь: скольких я ранил, скольких обошел, скольких обидел, скольких так или иначе соблазнил. И вот новый суд стоит перед нами, потому что Господь нас предупреждает: то, что мы сделали одному из малых сих, то есть одному из людей, братии Его меньших, то мы сделали Ему.

Митрополит Антоний (Сурожский)

Можно задать себе вопросы: в чем я нарушал самые главные заповеди — о любви к Богу и к людям, окружающим меня? Ведь любовь — это не просто чувство. В христианстве любовь всегда жертвенна, и предполагает готовность дать, а не взять.

Грех может быть не только против Бога или ближних, но и против своего тела, которое после Крещения является храмом Святого Духа (блуд, наркотики, злоупотребление алкоголем и проч.).

Грех — не просто нарушение правила, и прощение греха — не то же самое, что выход из тюрьмы по амнистии. Грех — это состояние души, которая утратила Божественную красоту, а душа человека нуждается не только в прощении, но и в уврачевании. Грехи на исповеди прощаются всем, но то, насколько реально меняется состояние человека, зависит, во многом, от него самого. Способен ли он оплакивать свое падение? Готов ли он по мере сил бороться с теми грехами, которые он приносит на исповедь? Просит ли он о помощи Бога, или полагается только на свои силы?

С чего начинать? С того, о чем тяжелее всего говорить.

Иногда на исповеди ссылаются на слабую память, не дающую будто бы возможность вспомнить все грехи. Действительно, часто бывает, что мы легко забываем свои грехопадения, но происходит ли это только от слабой памяти? Ведь, например, случаи, особенно больно задевшие наше самолюбие, или, наоборот, польстившие нашему тщеславию, наши удачи, похвалы по нашему адресу мы помним долгие годы. Все, что производит на нас впечатление, мы долго и отчетливо помним, и если мы забываем наши грехи, то не значит ли это, что мы просто не придаем им серьезного значения?

о. Александр Ельчанинов